Пока еще впечатления свежи, записала для себя.
про посольство Ангрода в Дориат
Вообще, когда я предложила Джайе это сыграть, я думала о словеске по сети. Но погода на праздниках в Краснодаре была говно, никто никуда не поехал (чему я очень рада))), и за 8 дней 4 сыгровочки.
Сейчас немного ощущения "кто эти люди и где мои вещи", когда я сижу у себя дома и ем приготовленный к моему прилету мамой тортик. А вчера Ангрод принимал кубок из рук владычицы Мелиан.
В общем, вместо словесочки по сети мы сыграли это на 8-х, и я надеюсь всем не было скучно, тк весь вечер на арене был, само собой Ангрод (что для меня личный челлендж, конечно...))
Решили, что отряд, едущий в Дориат, насчитывает 12 эльфов - Ангрод, и его спутники, среди который Гэлмир и Арминас, и трое из митримских синдар - Аннаэль, и его родичи Селорн и Сулмелдир (конечно, все они были виртуальными, кроме Ангрода и Аннаэля)) Аннаэль показывал и рассказывал о землях, по которым мы едем. Мы говорили о лесе, и ко всему прочему не обошли стороной любимую нынче нолдор тему с "пришлось быстро взрослеть". Ангрод был самым молодым из всей компании.
Уже в самом Дориате, ступив под сень его дерев, Ангрод снова пожалел, что с ним нет его младшего брата. Любящий и понимающий лес куда лучше его самого, Аэгнор бы оказался здесь в родной стихии. Но он надеялся (и не напрасно, как показали дальнейшие события), что это в будущем, и сюда смогут приехать и он сам ещё раз, и его братья с сестрой.
Встреча и приветствие владыки Элу показались немного сухими, но Ангрод понял эту насторожённость в процессе разговора. Он назвал себя, и сказал, что было бы учтивее придти к нему, хозяину этих земель, раньше, но грозные события на севере не позволили это сделать. А теперь, пока орки ещё не оправились от страха перед новыми светилами, голодрим поставили стражу на границах Дор-Даэделот, и разослали вестников.
Его пригласили к столу и Владычица Мелиан поднесла ему кубок с родниковой водой.
Поначалу было сложно вести беседу, в воздухе зала висело напряжение. Его не было только в глазах майи Мелиан, и Ангроду одновременно хотелось и не отрывать от них взгляд, и избегать его, понимая, что ее взор проникает сквозь тонкую завесу его с таким трудом выстроенного спокойствия.
Перед отъездом Аэгнор напутствовал его словами: «Если в разговоре с ним ты поймешь, что говорить нужно иначе и об ином - то говори, как почувствуешь это».
Так и получилось. Когда он продумывал, как вести беседу, о чем говорить вначале, о чем потом, ему казалось, что он начнёт с рассказа о семье Олвэ и Финвэ. А потом уже перейдёт к делам нолдор в Энноре. Но начав со слов о Дор-Даэделот понял, что нет смысла тянуть - ведь именно союз с Дориатом был бы самым желанным результатом его поездки. Поэтому он сразу сказал о войне с Врагом, и заверил, что подробно расскажет Элу о том, где стоят военные лагеря нолдор, какова численность и состав войск.
Ангроду сказали, что незадолго перед тем, как Бауглир появился в этих землях, владычица Мелиан перестала видеть сны о Баланноре, и все, западнее великого моря, оказалось закрытым для ее мысленного взора. Они предположили, что верно там произошло что-то ужасное. О да, подумал, Ангрод, и поведал о том, что Моринготто принёс смерть в Благословенные земли, уничтожив два Древа, чем вызвал смятение и скорбь. (Переход на квенья был запланирован, но они в целом поняли, о ком речь)) Элу сказал позже, что не может представить себе что-то ужаснее этого. Вызвав бурю эмоций в душе Ангрода, старавшемся не показать их на лице.
И Элу, и Мелиан сказали, что нолдор появились очень вовремя. Это одновременно и внушало надежду, и не могло не вызвать горькую досаду в душе Ангрода. Ведь если бы не только сыновья Феанора появились в этих землях вовремя войска Моргота были бы разбиты раньше, и кто знает, возможно, этот урон был бы существеннее.
Речь зашла о Дагор-нуин-Гилиат, и Келегорме, вовремя оттянувшему на себя силы врага, осаждавшие гавани Фаласа. Ангрод сказал, что хотя сам он не участвовал в битве, но наслышан о ней от сыновей Феанора.
Вообще, было достаточно много разговоров о них. После одной из песен Даэрона зашла речь о лучшем певце среди нолдор, Ангрод рассказал про Маглора, и дочь Элу спросила, сколько ж сыновей у этого Феанора. Ангрод назвал всех, и все немного углубились в их имена, тк Элу заметил корень -фин в имени одного из его сыновей.
Потом уже позже, когда Тингол с Аннаэлем на какое-то время отошли, вышло так, что Лутиэн сказала - верно, отец Маглора очень гордится им, талантливым певцом. Ангрод понял, что они не знают о судьбе Феанора, и рассказал, что он погиб в Битве под звёздами, назвав его одним из самых доблестных среди нолдор. Интересно, это еще действовала эйфория от замирения с феанорингами или уже просто можно было воспринимать его отстраненно и без лишних эмоций?
Конечно, Элу спросил о своём брате и его семье, Ангрод рассказал. Рассказал и о том, что тот живет в прекрасной гавани на берегу моря, и немного об Алквалондэ, об огнях в водах залива, о светильниках, освещающих Гавань, о драгоценных камнях, переливающихся разными красками под волнами. Мелиан подхватила его рассказ, от чего Ангрода пробил холодный пот, но он понял, что она лишь видела во снах и видениях Гавань - такой, какой она была в мирное время.
Лутиэн заинтересовалась рукотворными камнями и сказала, что гномы бы оценили такое (а до этого Ангрод как раз расспрашивал про этот народ, тк понял, что если они построили такой дворец и помогли Тинголу с оружием, то надо будет обязательно наладить с ними отношения). Разговор про Алквалондэ, конечно, был тяжёлым для Ангрода, хотя тот и старался изгнать из мыслей все плохое. (Но боюсь, не получилось говорить без сложных щщей).
Даэрон спел несколько песен, в том числе ту, что знал Ангрод от матери, хотя и не сразу это понял - но слова песни сами всплыли в памяти, хотя мотив был немного иным (видимо, песня была ещё на том языке, что говорили Олвэ и Эльвэ во время Великого похода)) а у нас это была песня про Оссэ Галенель, с допущением, конечно, тк в те времена корабли эльдар строить не умели и Оссэ их ещё долго этому не учил)) Но надо знать меня, чтобы понять магическую силу вролинга, тк я _очень_редко_ пою, когда меня могут слышать. Но у Ангрода нет этой проблемы, поэтому остальным пришлось немного страдать, слушая мои завывания))
В качестве даров был рог для питья от короля Финголфина и калах от семьи Ангрода. Элу выиграл с преимуществом в один камень, а потом Мелиан предложила разложить шент (ей Богу, это был первый раз в жизни, когда это занятие показалось в тему и было осмысленным). Ангрод выкладывал линию Осады (два синих камня на месте Хитлума, что-то похожее на янтарь - Дортонион, серо-красные камни восточнее), Мелиан ткала Завесу (и недвусмысленно дала понять, что они останутся за ней, и не выступят с нами, хотя надо сказать, Ангрод тогда решил, что он просто ещё недостаточно рьяно убеждал в необходимости военного союза). Затем она сказала, что как только он захочет остановиться, пусть сделает это. Тогда взгляд его упал на простое бутылочное стеклышко, которое он поместил на далекий запад, туда, где осталась Эарвен, и этим завершил расклад.
Под конец все разошлись, оставив Ангрода и Элу, и сын Финарфина рассказал уже ему о гибели Феанора, а также сказал, что кроме двух сыновей из детей Финвэ покинуть Аман решилась и Лалвен, младшая сестра Финголфина. Тингол заинтересовался, спросил, сколько же детей у его друга. Дальше следовал небольшой пересказ Сильма и неглубокий экскурс в статут Финвэ и Мириэль, и явный отпечаток фейспалма на лице Владыки Белерианда. (То, что Тингол узнал о смерти Финвэ ещё через много лет, не давало нам покоя, я не понимала причин, почему бы Ангроду не рассказать об этом, тк мне казалось, да и кажется, что это весомый камень на чашу весов «вломить Морготу». И я бы не расстроилась, если бы мы тут отошли от канона, правда! Мы были на волосок от этого, когда Ангрод объяснил, что те из нолдор, кто не пожелал идти, остались в Амане, как его отец. На что Тингол сказал, мол, да, само то для младшего сына остаться с отцом. Ангроду стало ну так тошно, просто капец...в общем, он промолчал. Не знаю, почему. И понимаю, что если бы играли дальше какой-то разговор, то, возможно, это бы открылось. А так Ангрод сказал, что даже в мыслях не хочет возвращаться к тому, что за ужас они оставили за спиной, но с готовностью смотрит вперёд. В чем Тингол его поддержал.)
Что вселило надежду, так это рассказ о том, что Мелиан привязала себя к этой земле, родив ребёнка. И хотя это было радостным, она все же перешла повлияла тем самым на свою природу (и стала уязвимей). Элу провёл параллель с Бауглиром, что вдохновило больше всего остального!
Много было разговоров о силе клинков, о том, что нолдор сдерживают и будут сдерживать Врага. Ангрод сказал, что хоть они и не знают, в их ли силах убить его, но тк пришли они именно за этим, то просто попытаются это сделать, что б там ни было. Хотя да, не все из нолдор пришли сюда воевать, кто-то хочет просто жить, но ему было ясно, что все хотят жить в мире, а без войны этого не достичь.
Немного оторопел он от того, что Тингол называет своими землями столь многие земли за Завесой (и не понял, почему), но тот показал свободные земли, где нолдор могут селиться. Поставил условие, чтобы только его народ не притесняли и не сгоняли со своих мест, но Ангрод его тут же заверил, что у них нет таких намерений. Посидели над картой, стратегический ум сына Финарфина уже строил линии обороны, понимая, что ландшафт местности сам подсказывает, где должны быть их военные силы.
В общем, на этом месте я вырубилась (писала все это в самолете сейчас), и теперь не могу собрать в кучу мозги. Но в целом это было последним, а за хронологию вообще не поручусь, у меня как всегда все отрывками.
Тингол был менее подозрителен, чем я боялась, но это было очень хорошо, тк Ангроду и так было капец сложно, особенно под взглядом Мелиан. Лутиэн предлагала пригласить и сыновей Феанора))
А, еще Тингол пригласил всех детей Эарвен и сказал, что они могут сюда приходить, когда им захочется. А остальным, мол, шиш, я их плохо знаю и вообще. Наивный Ангрод тогда подумала, ну чувак, какие твои годы, узнаешь еще и позовешь!))) Ладно, шучу)